У истоков гоминологии
О роли профессора Б. Ф. Поршнева в возникновении новой науки – науки о «снежном человеке».
Статья была написана к 50-летию выхода в свет монографии профессора Б.Ф.Поршнева «Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах». М., ВИНИТИ, 1963, 412 с.
Сам по себе вопрос этот не нов. С этих слов начиналась научная записка, поступившая в Российскую Академию наук в июне 1914 года от Виталия Андреевича Хахлова, ставшего впоследствии профессором, доктором наук, руководителем университетских кафедр. Записка называлась: “К вопросу о диком человеке”. В ней содержались: первое в истории – так полагал автор – описание некоего вида человекоподобных, двуногих, волосатых, лишенных речи существ, обитающих в Центральной Азии; заявка на приоритетное, как опять же думал автор, присвоение этому виду научного имени “Primihomo asiaticus” – “первочеловек азиатский”; просьба оказать содействие в организации небольшой экспедиции в Синцзянь для добычи экземпляра этого вида. Хахлов так и не получил ответа на свою записку. Через 48 лет она была обнаружена профессором Борисом Федоровичем Поршневым в архивах Академии наук СССР в отделе “Записки, не имеющие научного значения”.
Профессор Борис Федорович Поршнев со слепком следа американского «бигфута». Фото Рене Дахиндена, декабрь 1971
Кое в чем автор записки заблуждался. Ни его описание “дикого человека”, ни его научное крещение не были первыми. И, утверждая, что вопрос этот не нов, он, тем не менее, не подозревал, как далеко он уходил в прошлое. Сейчас мы можем с уверенностью заявить, что сведения о существовании рядом с человеком сходного с ним вида двуногих волосатых обитателей лесов и гор восходят к заре всех цивилизаций. С тех пор описания похожих на человека лесных существ нет-нет да и возникают в памятниках письменности, в произведениях искусства, хрониках и философских трактатах, а порой и в юридических “комментариях”. Дикий человек побудил философов и натуралистов предпринять поиски критериев, позволяющих дифференцировать человека от животного.
Не знал Хахлов о личных наблюдениях “дикого человека” крупным российским зоологом К. Сатуниным на Талыше (юг Азербайджана) в 1899 году и великолепным знатоком амурской фауны Н. А. Байковым в Южной Манчжурии. Сейчас известно о наблюдении “алмаса” российским востоковедом Б. Барадийном в 1906 году. В свою очередь не подозревал о записке Хахлова российский минералог П. Л. Драверт, когда представлял в 20-х годах Русскому Географическому обществу обширную информацию о “диких людях” Восточной Сибири, так же как монгольский профессор Ц. Ж. Жамцарано, который много лет собирал информацию о “диком человеке” в 20-е – 30-е годы прошлого столетия. Трагический 1937 год обрывает жизни Б. Барадийна, Ц. Ж. Жамцарано, всех их сотрудников… И ничего о своих предшественниках не знал советский географ профессор А. В. Королев, собравший к 40-м годам огромную картотеку о “диких людях” Азии. Она полностью погибла в Ленинградскую блокаду …
Таким изобразил В.А.Хахлов спящего «дикого человека» по описаниям очевидцев-казахов. 1914 г.
Так, не ведая друг о друге, русские ученые нащупывали фрагменты данных о “диком человеке”. Но вспыхивавшие было лучи озарений гасли по одиночке. Время для широких обобщений еще не наступило.
Проблема ждала своего лидера. Им суждено было стать Борису Федоровичу Поршневу.
Профессор Б. Ф. Поршнев уже в те годы был значительной фигурой в советской гуманистике. Средоточием его интересов был феномен человека. Он подступал к тайне его становления как мыслитель – он был доктором философских наук, как историк – он и был доктором исторических наук, как биолог – немного не успел он и здесь представить докторскую, как социолог – он был членом Международного социологического института, как антрополог, психолог и лингвист.
Энциклопедические знания служили могучей, синтезирующего склада, мысли, непреклонной, без малейшего изъяна, логике, огромной работоспособности. Более 200 его фундаментальных работ, монографий, статей поражают диапазоном интересов: “Московское государство и вступление Швеции в Тридцатилетнюю войну” и “Неадекватные рефлексы и их значение в эволюции высших животных”, “Цели крестьян в бретонском восстании 1675г.” и “Интердиктивная функция речи”, “Контрсуггестия и история” и “О древнейшем способе получения огня”, “Проблемы психологии”, “Троглодиты и гоминиды в систематике и эволюции высших приматов”, “Франция,, Английская революция и европейская политика”… Лауреат Государственной премии, почетный доктор французского университета, проф. Поршнев руководил сектором в Академии наук СССР, кафедрами, блистательно представлял Советский Союз во многих международных научных организациях, читал лекции в самых престижных колледжах Европы.
Но Б.Ф.Поршнева можно было встретить также в биологической лаборатории, на археологических раскопках, в палатах нейрологической клиники. С жадной пытливостью он вторгался в различные сферы гуманитарных наук, где его яркие и неожиданные гипотезы зачастую вносили смятение. Вклад проф. Поршнева в естественные науки специалисты начинают осознавать только теперь, когда назрело понимание острой необходимости в новых методологических подходах к кардинальным проблемам. Особенно плодотворны его взгляды на исследование антропогенеза.
Это – привлечение к нему не одной голой морфологии ископаемых костей, как в классической антропологии, а совокупности средств – от палеоэкологии до психиатрии – позволяющих воссоздать все аспекты существования предковых форм и тот интеллектуальный аппарат, который обеспечил их прогрессирование;
Это – категорическое отрицание прямолинейности антропогенеза, как диалектически неприемлемой. Человек выбирался из животного долгими, извилистыми дорогами, в нестройной толпе разнообразных и тоже двуногих попутчиков, близкородственных и далеких. На протяжении сотен тысяч лет между ними возникали и распадались бесчисленные кровные связи. Кто-то уходил вперед, кто-то – в небытие, кто-то сворачивал к другим горизонтам или затаивался в тупике. Не было только одного – линейного и поголовного превращения всех представителей одной стадии в особи следующей ступени.
Это – утверждение главного критерия человека: речи. Человек один переступил этот рубеж. Именно речь и есть грань между разумным человеком и всеми его попутчиками, дошедшими до этого рубежа, но не заговорившими. Даже самый близкий из них – неандерталец – остается за чертой человечества, хотя давно исправно отбивал добротные каменные орудия. Кстати об орудиях. И здесь сказался новый, живой, диалектический взгляд.
Вопреки прочно устоявшимся представ-лениям, Б.Ф.Поршнев доказывал, что не могли быть охотниками далекие предки человека: несметные изделия древнекаменных культур, заполняющие музеи мира. Слишком мелки, чтобы служить орудием умерщвления крупной дичи; ими можно только разделывать ее. Наши предки ели падаль.
И когда в ответ на сообщения печати об английской поисковой экспедиции в Гималаях стали поступать сведения о человекоподобных существах (“диком человеке”, “лесном человеке”) из разных мест Советского Союза, включая Памир, профессор Поршнев отнесся к ним со всей серьезностью, и по его инициативе Академия наук СССР создала в 1958 году научную Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке” и направила поисковую экспедицию на Памир. В то время Гималаи считались эпицентром всей проблемы, и если кто-то из ученых-скептиков и допускал реальность необычного примата в нашей стране, то лишь на Памире, по соседству с Гималаями.
Но Памирская экспедиция вернулась ни с чем. Дело не только в том, что во главе ее оказался ботаник, направивший предоставленные ему ресурсы в основном на сборы растений и составление геоботанических карт, а затем представивший Академии наук отчет, для которого более учтивого прилагательного, чем неверный, подобрать нельзя – заявляю об этом с полным знанием обстоятельств и пониманием ответственности: я была членом Комиссии, хирургом Памирской экспедиции и участником того девятичасового драматического заседания в Президиуме Академии, когда решающие инстанции советской науки были глубоко дезинформированы. Однако, повторяю, дело не в одном этом. Как мы теперь понимаем, экспедиция Академии наук 1958 года, поспешно зачатая в порыве первых энтузиазмов, была преждевременной. Слишком неясны еще были наши представления о том, что, где, когда и как искать. Подобно нашим зарубежным коллегам, мы исходили из постулата, что крупное неизвестное существо могло сохраниться лишь в самых труднодоступных точках планеты. И ринулись – кто в Гималаи, кто на Памир. Лишь с годами все мы начали обретать опыт и спускаться с заоблачных высот к весьма обыденным широтам.
Неуспех памирской разведки послужил сигналом воинственного контрнаступления “консерваторов”, перед которым председатель Комиссии, почетный ученый, равнодушный к проблеме, сложил ненужные ему полномочия. Едва зародившись, Комиссия перестала существовать, несмотря на горячую поддержку и протесты многих замечательных ученых – академиков И.Е.Тамма, А.Д. Александрова, профессоров-зоологов Г.П. Дементьева, С.Е.Клейненберга, Н.И.Бурчака-Абрамовича, Н.Н. Ладыгиной-Котс и других. Отныне исследование предстояло продолжить горсточке частных лиц – нас было четверо: Б.Ф.Поршнев, П.П.Смолин, А.А. Машковцев и я (М.-Ж.Кофман), полностью лишенных всяких на то средств.
Отцы-основатели гоминологии.
Слева направо: Б.Ф.Поршнев, А.А.Машковцев, П.П.Смолин, Д.Ю.Баянов, Ж.И.Кофман. 1968
По иронии судьбы, именно в эти дни западная пресса сообщала: “Деятельность советских ученых поставила проблему под совершенно новым освещением и возвела ее на столь высокий уровень, что западные научные круги оказались вынужденными коренным образом пересмотреть свои взгляды на нее… Более того, русские первыми сделали упор на то, что эта проблема касается больше антропологии, чем зоологии”.
Во время своего существования Комиссия издавала под редакцией Б.Ф.Поршнева “Информационные бюллетени”. Комиссия, или, вернее сказать, сам Б.Ф.Поршнев с горсткой единомышленников, развернули интенсивную деятельность: библиографические и архивные изыскания, сразу же обнаружившие множественные описания этих существ во все эпохи и всех концах земного шара; установление контактов с монгольскими и западными зоологами и антропологами; призыв к высоким научным и руководящим кругам Китая начать поиски у себя – планировалась совместная советско-китайская экспедиция в Тибет в рамках готовящегося в 1959 году советско-китайского штурма Эвереста; регулярный выпуск «Информационных материалов», излагающих в самом сыром виде, без редактирования и комментариев, обильную информацию, поступающую из различных частей света и из глубин веков. Большим событием в деле изучения вопроса стало появление книги Б.Ф.Поршнева «Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах».
Эта монография писалась как рабочий документ, «как предварительное научное сообщение», в самый начальный период накопления знаний и их осмысления. К весне I960 года монография была закончена. В ней размашисто набросаны контуры проблемы, сводка мировых данных на то время, их антропологическая и зоогеографическая расшифровка и первое, совершенно неожиданное, толкование природы «снежного человека».
Цензуре предстояло решить: дозволить ли публикацию своих мыслей крупнейшему учёному, или лишить советского читателя этой захватывающей тематики? Думали два года. В конце 1961 г. вопрос был вынесен на суд Объединённого заседания Президиума АН СССР и Коллегии Министерства Культуры СССР. Пренебрегая высокой оценкой рукописи и рекомендациями к печати ими же назначенных экспертов – известных учёных Н.Н.Ладыгиной-Котс, профессоров П.Б.Терентъева и С.К.Клумова – высокий суд, уподобляясь некоей унтер-офицерской вдове, но вместе с тем опасаясь прослыть вовсе инквизиторским, постановил: книгу издать...в количестве 180 экземпляров. Но и этот, достойный средних веков, ротапринтный «тираж» увидел свет только в 1963 г.
Тем временем, в 1961 году, вышла в США и была переведена на европейские языки монография американского зоолога А. Сандерсона «Снежный человек. Легенда становится действительностью”, пытающаяся совместить давнишную «обезьянью» гипотезу Запада с впечатляющей новой «гоминоидной» концепцией Б.Ф. Поршнева, всё-таки ставшей в какой-то мере известной Европе благодаря опубликованию немецким биологическим издательством Цимзен и итальянским научным журналом «Генус» первых четырёх выпусков «Информационных материалов» Комиссии Академии нaук. Обильно цитируя Б.Поршнева, следуя предложенным им схемам и публикуя его неизвестную в Союзе карту путей расселения вида, автор даёт обзор информации из пяти континентов и попытку их классификации. В ожидании выхода своей рукописи Б.Ф.Поршнев, в свою очередь, дополнил её сведениями А.Сандерсона.
Поразительно, но книга, написанная сорок лет назад, не только принадлежит сегодняшнему дню Науки, она ему нужна, как никогда. Ни одна мысль её не устарела. Годы, во много раз умножив количество данных, только подтвердили поразительное провидение автора. Естественно, за это время обогатились наши знания, раздвинулись ареалы. Но последующие работы советских и зарубежных исследователей не внесли никаких коррекций к существу впервые изложенной в книге теории о реликтовых гоминоидах. Повторяю, добавилось только количество.
И книга нужна сегодня, потому что она остаётся единственным правильно построенным и прочным научным фундаментом проблемы , возможно, призванной осветить саму сокровенную основу человека.
Этому вопросу посвящали свои монографии такие крупные специалисты, как Джон Нэйпир, Карлтон Кун, Айвен Сандерсон. Мы получили изданный в США библиографический справочник по “снежному человеку”.Он насчитывает более 3000 названий, советских – с десяток. С горечью констатируешь: за 40 лет умолчания труда профессора Б.Ф.Поршнева ни одной статье, ни одной монографии, включая вышеупомянутых авторов, не удалось приблизиться к нему по глубине анализа и по масштабу конструктивности.
Такова была фигура, удостоившая своим вниманием «снежного человека”. Впрочем, последний занимал в творческих заботах ученого весьма скромное место. Этот, возникший непредвиденно, хотя и весьма кстати, персонаж менял композицию его уже сложившейся драматургии антропогенеза. Но с его появлением автор обретал живого свидетеля начала человеческой истории, готового подтвердить его концепцию. В числе прочего, дошедший до настоящего времени вместе с нами РЕЛИКТОВЫЙ ГОМИНОИД – так назвал его профессор Поршнев – доказывал существование в прошлом группы высших ортоградных неговорящих приматов, относящихся к «переходному состоянию от животных к человеку» и представляющих «то посредствующее звено, от которого и обособился человек». «Открытие реликтовых неандертальцев говорит не о том, как произошел человек, а о том, как он безусловно не произошел».
В 1971г. проф. Поршнев приступил к изложению труда своей жизни. Он, автор многих монографий, известных всей Европе, писал свою единственную Книгу, плод пятидесяти лет исканий и раздумий. Первая часть, путем “палеонтологического” анализа проблем истории, философии и социологии должна показать, “что дальнейший уровень всей совокупности наук о людях будет зависеть от сдвига в познании начала человеческой истории”. Вторая часть излагала контуры этого сдвига, третья – “восходящий просмотр развития человечества под углом предлагаемого понимания начала”.
Б.Ф. Поршнев начал свой труд со второй части: о соотношении и генетическом переходе между биологическим и социальным, о природе совершившегося преобразования между животным и человеком. “Загадка человека и состоит в загадке начала человеческой истории. Что началось? Почему и как началось? Когда началось?”.
Книга была сдана в печать в начале 1972г. Она пугала глубиной и новизной мысли и прохождение ее было трудным – отсекались то страницы, то целые главы. Но Б.Ф.Поршнев был полон энергии, он не мелочился: главное – книга шла. Она была уже набрана и подписана к печати. Мы ждали ее появления со дня на день.
Припоминается почти анекдотическая ситуация: для рецензии рукописи «О начале человеческой истории» издательство «Мысль» не смогло найти никого! Крупные учёные – археологи, психологи, лингвисты, философы и т.д. – были готовы выразить своё мнение по отдельным элементам концепции Б.Ф.Поршнева, но охватить её в целом они признавали себя некомпетентными и бессильными.
…Поздним ноябрьским вечером 1972 года в телефонной трубке раздался незнакомый, слабый, потухший голос. Борис Федорович сообщил мне: “книга уничтожена, набор рассыпан”. “Я не выживу”, – добавил он. И мне, старому врачу, это стало так страшно очевидным, что я не смогла оскорбить этого человека, расстрелянного в упор, лживыми словами фальшивой бодрости. Я промолчала.
Он умер через два дня, ночью, в полном одиночестве, поверженный обширным инфарктом.
Гибель профессора Поршнева потрясла даже его противников. Тень роковой книги витала над траурным митингом трех академических институтов. Она вышла через два года, без многих частей, и поразила своим богатством. “Один перечень названий глав свидетельствует об исключительном богатстве книги и об огромной эрудиции Б.Ф.Поршнева, – писал через много лет после ее выхода старейший антрополог, профессор Я.Я.Рогинский. – Сделана попытка синтеза самых разных областей знания для разрешения многих оставшихся в тени проблем антропогенеза”. “Кратко изложить содержание книги невозможно, – вторят другие ученые, – настолько разнообразны и сложны поднимаемые автором проблемы”. “Перед нами книга, в которой ставятся кардинальные вопросы мировоззрения. Ее положения… будут вызывать споры, порождать концепции, приближать нас к истине”...
И еще один постскриптум. Сообщение из научного зарубежного журнала от 1987г. : «Дебаты вокруг новой идеи американского антрополога Льюиса Бинфорда разгораются и приводят к нему все больше сторонников: по его мнению, неандерталец был скорее падальщиком, чем охотником».
Блестяще аргументированная глава о трупоядении у неандертальцев – среди тех, которые были целиком изъяты из книги проф. Поршнева за 15 лет до этого…
Не привыкать России терять свои приоритеты...
Автор статьи Мария-Жанна (Жанна Иосифовна) КОФМАН –
человек с удивительной судьбой, вот уже полвека участвующая в исследовании проблемы “снежного человека”. И эта вовлеченность началась с появлением первых сообщений о наблюдениях таинственных двуногих в 50-е годы. А после встречи и знакомства с Б.Ф. Поршневым она стала участницей Памирской экспедиции Академии наук 1958 года по поискам “снежного человека”.
Ее отец – обрусевший француз, чьи предки остались в России еще во время французской революции 1789 года, участник революционных выступлений 1905 года. Он был связным с восставшим экипажем броненосца “Потемкин”, осужден за это на смертную казнь; ему устроили побег, после чего он добрался до Италии. Позже, когда началась первая мировая война, он вступил добровольцем во французскую армию. Женился на француженке, преподавательнице музыки, и в 1919 году в Париже у них родилась первая дочь Мария-Жанна. В начале 1930-х годов ее отец переехал на работу и жительство в Россию вместе с женой и двумя дочерьми. Он был репрессирован, а после освобождения работал в управлении строительством канала Москва-Волга в Дмитрове. Мария-Жанна закончила в Москве 2-ой медицинский институт.
Врач-хирург, альпинистка, участница битвы за Кавказ, она и сама была репрессирована в 1948 году. После ареста ее и сестры родителям было предложено оставить Дмитров в течение 24 часов, и они перебрались в Углич. М.-Ж. Кофман провела в лагерях шесть лет. После освобождения с 1956 года жила в Серпухове. Однажды ее друзья-альпинисты пригласили ее на встречу с учеными, там она познакомилась с Б. Ф. Поршневым. Она поделилась с ним своими знаниями по вопросу о “снежном человеке”, поразив его своей осведомленностью. По его предложению она была включена в состав Памирской экспедиции АН СССР 1958 года. Так началось их многолетнее сотрудничество.
Действительный член Географического общества, она внесла с тех пор огромный вклад в дело изучения кавказских гоминоидов – алмасты, как их называют на Северном Кавказе. На свои личные средства она основала в 1960 году в Кабардино-Балкарии, в селении Сармаково базу экспедиции, которая действовала до недавнего времени. Отсюда ее добровольные помощники, приезжавшие со всех концов Советского Союза, совершали экспедиционные “вылазки” в поисках алмасты, их следов и людей, видевших их.
Ж.-М. Кофман обошла пешком, объездила верхом, на мотоцикле и на автомобиле почти весь Кавказ. Ее живой характер и общительность раскрывали перед ней двери домов и души горцев, от которых она услышала много интересных сообщений об алмасты, каптарах и прочих диких собратьях. Она записала несколько сотен таких сообщений, проанализировала их и подготовила подробнейшее описание кавказских гоминоидов, их морфологии и этологии (поведения), их образа жизни.
В 1987 году она основала Российское объединение криптозоологов и многие годы была его председателем. Она достаточно хорошо известна среди отечественных и зарубежных исследователей вопроса, особенно во Франции, где она периодически проживает, оставаясь гражданкой России. Несколько лет она участвовала в передаче первого канала (ОРТ) о “снежных людях”. Фактически это была первая серьезная телевизионная передача по проблеме “снежного человека”.
